Июнь 2021
Возможно выглядит как будто нельзя ничего сделать, чтобы научиться работать более усердно, но это не так. На первый взгляд не требуется учиться тому, как работать усердно. Все, кто был в школе, знают что такое усердный труд, даже если они не особо трудились. В тоже время, когда меня спрашивают больше ли я знаю об усердном труде сейчас, чем в школе — ответ всегда «да».
Я знаю одно: если вы хотите делать великие дела, вам придется очень много работать. В детстве я не был в этом уверен. Школьные задания различались по сложности; не всегда нужно очень много работать, чтобы преуспеть. А кое-что из того, что делали известные взрослые, казалось, делалось почти без усилий. Может быть, есть какой-то способ избежать тяжелой работы с помощью чистого таланта? Теперь я знаю ответ на этот вопрос. Нет.
Причина, по которой некоторые предметы казались мне легкими, заключалась в том, что в моей школе были низкие стандарты. И причина, по которой известные взрослые, казалось, делали что-то легко, — это годы практики. Благодаря годам практики кажется, что мастер выполняет работу легко.
Конечно, у этих выдающихся взрослых обычно было много природных способностей. Чтобы сделать Великую Работу есть три составляющих: природные способности, практика и усилия. Вы можете неплохо справиться всего с двумя, но для наилучшего выполнения вам нужны все три: вам нужны большие природные способности, много тренировок и очень много усилий. [1]
Возьмём, к примеру, Билла Гейтса — один из умнейших предпринимателей своего времени, одновременно отличается невероятным трудолюбием. Он говорил: «Когда мне было 20, у меня не было выходных. Ни одного.» Или другой пример — Лионель Месси: спортсмен, невероятно талантливый от рождения, однако все тренеры, занимающиеся с ним в молодые годы, вспоминают прежде всего не его талант, а его упорство и волю к победе.
Если бы меня попросили выбрать лучшего английского писателя 20 века, то я без сомнения бы отдал свой голос Пи Джи Вудхаусу — пожалуй, нет никого, чей слог выглядит настолько легким, и нет никого, кто работал бы столь же много над своими произведениями. В свои 74 он писал:
«С каждой новой книгой, которую я написал, у меня возникало чувство, что на этот раз мне достался горький лимон с дерева литературы. Но я полагаю, что это даже хорошо. Что-то держит тебя в напряжении и заставляет переписывать одно предложение по десять раз. Или даже по двадцать раз.»
Звучит как крайность, подумаете вы. И все же Билл Гейтс еще больше перегибает край. Ни одного выходного дня за десять лет? У этих двоих было столько же способностей, сколько могло быть у всех, и, тем не менее, они работали так усердно, как только могли. Вам нужно и то, и другое.
Это кажется таким очевидным, но на практике нам трудно это понять. Существует слабое противопоставление таланта и трудолюбия. Отчасти это происходит от популярной культуры, где это всё глубоко укоренилось, и отчасти от того, что не так уж много в мире людей, выбивающихся из общего ряда. Если большой талант и большое стремление — редкость, то люди с тем и другим — вдвойне. Большинство людей, которых вы встретите, обладающих большим количеством одного, будут обладать меньшим количеством другого. Но вам понадобится и то, и другое, если вы хотите выделяться. Поскольку вы не можете изменить свои природные способности, задача сделать работу выдающейся сводится к тому, чтобы упорно трудиться.
Легко усердно работать, если у вас есть четко сформулированные и навязанные цели извне, как в школе. Для этого есть техника: нужно научиться не лгать себе, не прокрастинировать (что является одной из форм лжи себе), не отвлекаться и не сдаваться, когда что-то идет не так. Но такой уровень дисциплины, похоже, под силу и совсем маленьким детям, если они этого хотят.
Что я научился делать с того момента, когда был ребёнком, так это то, как достигать целей, которые не были ни чётко определены, ни навязаны. Вам, вероятно, потребуется научиться достигать такого рода целей, если вы стремитесь к великим свершениям.
Самый базовый уровень — это просто чувствовать, что ты должен работать без чьих-либо указаний. Сейчас, когда я не работаю усердно, срабатывают тревожные звоночки. Я не могу быть уверен, что у меня что-то получается, когда я усердно работаю, но я могу быть уверен, что у меня ничего не получается, когда я не работаю, и это ужасное чувство.
Не было ни одного момента, когда я научился этому. Как и большинство маленьких детей, я наслаждался чувством достижения, когда узнавал или делал что-то новое. По мере взросления это чувство трансформировалось в чувство отвращения, когда я ничего не достигал. Единственная точно датированная веха, которая у меня есть, — это когда я перестал смотреть телевизор, в возрасте 13 лет.
Те, с которыми я разговаривал вспоминают, что как раз в этом возрасте стали относиться к работе серьезно. Когда я спросил Патрика Коллисона, когда он стал считать безделье неприемлемым, он ответил:
Думаю где-то в 13 или 14 лет. И четко помню как где то в этом возрасте я сидел в комнате, смотрел в окно и не мог понять почему я трачу свои летние каникулы на ерунду.
Наверное, в юности что-то меняется. Это имеет смысл.
Достаточно странно, что наибольшим затруднением в том, чтобы начать серьезно относиться к работе, пожалуй, была школа, которая заставила казаться работу (то, что они называют работой) скучной и бессмысленной. Я был вынужден узнать, что такое реальная работа до того, как смог всей душой захотеть сделать это. На это требуется время, потому что даже в колледже много бессмысленной работы; есть даже целые департаменты, которые бессмысленны. Но, как только я узнал суть реальной работы, я обнаружил, что мое желание содержится внутри нее так, как если бы они были созданы друг для друга.
Я подозреваю, что большинству людей нужно узнать, что это за работа, прежде чем они смогут полюбить ее. Харди красноречиво написал об этом в «Апологии математика»:
«Я не помню, чтобы в детстве я испытывал страсть к математике, и мои представления о карьере математика, были далеко не благородными. Я думал о математике с точки зрения экзаменов и стипендий: я хотел утереть нос другим мальчикам, и, похоже, это был способ, которым я мог сделать это наиболее решительно.»
Он так и не понимал, что такое математика, пока, учась в университете, не прочитал Cours d'analyse Камиля Жордана.
«Мне никогда не забыть потрясение, с которым я прочел эту выдающуюся работу, вдохновившую стольких будущих математиков моего поколения; изучая ее я впервые осознал истинную суть математики.»
Существует два разных вида ненастоящести, которые нужно научиться сбрасывать со счетов, чтобы понять, что такое настоящая работа. С одним из них Харди встретился в школе. Для обучения детей предметы адаптируют, часто искажая суть настолько сильно, что она более не имеет ничего общего с работой реальных практиков. [3]
Другой вид фальши присущ определенным типам работы. Некоторые типы работы являются подделкой по своей сути, и, в лучшем случае, просто создают видимость деятельности.
В настоящей работе есть «основательность». Не вся она сравнится с написанием «Математических начал натуральной философии» Ньютона, но любая серьезная работа дает ощущение нужности того, чем вы занимаетесь.
Как только вы осознаете суть настоящей работы, вы должны понять, сколько часов в день нужно тратить на нее. Вы не сможете решить эту проблему, просто работая каждый свободный час, потому что во многих видах работы есть точка, после которой качество результата начнет снижаться.
Этот предел зависит от конкретной работы и человека. Я выполнял несколько разных видов работ, и для каждой из них предел был разным. Мой предел для более тяжелых видов работы, таких как написание текстов или программирование, составляет около пяти часов в день. В то время как когда я руководил стартапом, я мог работать все время. По крайней мере, в течение трех лет, пока я этим занимался; если бы я продолжал работать дольше, мне, вероятно, пришлось бы периодически брать отпуск. [5]
Единственный способ найти предел — это переступить его. Воспитывайте в себе чувствительность к качеству выполняемой работы, и тогда вы заметите, снизится ли оно из-за того, что вы работаете слишком много. Здесь крайне важна честность, причем в обоих направлениях: вы должны замечать, когда ленитесь, а также, когда работаете слишком много. И если вы думаете, что в слишком усердной работе есть что-то достойное восхищения, выбросьте эту мысль из головы. Вы не просто получите худшие результаты, а получите их потому, что выпендриваетесь — если не перед другими людьми, то перед самим собой. [6]
Поиск предела усердной работы — это постоянный, непрерывный процесс, а не разовая задача. Как сложность работы, так и ваша способность выполнить её это могут меняться от часа к часу, так что вам нужно постоянно оценивать, как сильно вы стараетесь и как хорошо вы делаете.
Стараться не значит постоянно заставлять себя работать. Возможно, есть люди, которые так и поступают, но мне приходится время от времени подталкивать себя (думаю, мой опыт типичен), когда я начинаю проект или сталкиваюсь с какой-то проверкой. Вот тогда-то мне и грозит опасность прокрастинации. Но стоит мне начать — остановиться уже сложно.
Причины, которые заставляют меня продолжать зависят от вида работы. Когда я работал над Viaweb, мной руководил страх неудачи. Я практически не бездельничал тогда, потому что всегда было что то срочное, что надо было сделать и если я мог что то предпринять, чтобы отдалить от себя монстра по имени провал, почему бы не сделать это немедленно?
Сейчас же, когда я пишу свои эссе, меня подталкивает их несовершенство. Между написанием я кручусь вокруг своей оси, как собака, решающая, где бы прилечь. Но как только я начинаю работать, мне не надо заставлять себя, потому что какая-то ошибка или недостаток в тексте заставляют меня работать.
Я прилагаю определенные усилия, чтобы сосредоточиться на важных темах. Большое количество проблем состоят из «сложного» ядра, которое окружено более легкими периферийными подзадачами. Тяжело работать означает стремиться решать центральные задачи настолько, насколько это возможно. Иногда у вас это не будет получаться и вам придется работать над более легкими задачами. Но вы всегда должны стремиться работать как можно ближе к ядру, не останавливаясь.
Более важный вопрос «что делать со своей жизнью» — это одна из проблем со «сложным» ядром. В центре есть важные проблемы, которые обычно бывают сложными, и менее важные, более легкие по краям. Таким образом, помимо небольших ежедневных корректировок, связанных с работой над конкретной проблемой, вам иногда придется вносить большие корректировки в масштабе всей жизни в отношении того, какой тип работы следует выполнять. И правило то же: усердно работать — значит стремиться к центру — к самым амбициозным проблемам.
Под центром, однако, я имею ввиду настоящий центр, а не просто текущий консенсус о центре. Консенсус о том, какие проблемы наиболее важные часто ошибочен, как в общем, так и в конкретных областях. Если вы не согласны с этим, и вы правы, это может представлять ценную возможность сделать что-то новое.
Более амбициозные виды работы обычно тяжелее, но, хотя вам и не стоит отрицать это, также не стоит расценивать сложность как бесспорный указатель на то, что стоит делать. Если же вы обнаруживаете, что какой-то амбициозный вид работы дает вам преимущество, будучи проще для вас, чем для всех остальных, или из-за возможностей, которыми вам посчастливилось обладать, или из-за какого-то нового подхода, который вы обнаружили, или просто потому что вы чувствуете больший восторг от этой работы, в любом случае — беритесь за нее. Зачастую лучше всего работа выполняется людьми, которые нашли простой способ сделать нечто сложное.
Когда вы поймете, что является настоящей работой, вам потребуется осознать какая подходит вам. Речь идет не о том, чтобы просто сопоставить ваши природные способности с разными типами задач (если вы под 2 метра роста, не означает, что нужно идти в баскетбол). То, насколько подходит вам работа/задача больше зависит не от ваших талантов, а от ваших интересов. Сильный интерес к теме заставляет людей работать усерднее, чем любая дисциплина.
Бывает труднее в себе обнаружить интересы, чем таланты.
Существует меньше видов талантов, чем интересов, и их начинают оценивать в раннем детстве, в то время как интерес к какой-либо теме это тонкая вещь, которая может не созреть до двадцати лет или даже позже. А раньше этой темы вообще может не существовать. К тому же есть несколько мощных источников ошибок, которые нужно научиться сбрасывать со счетов. Действительно ли вас интересует вопрос Х, или вы хотите работать над этим, потому что вы заработаете много денег, или потому что другие люди будут впечатлены вами, или потому что ваши родители хотят этого? [8]
Сложность определения того, над чем работать, сильно варьируется от одного человека к другому. Это одна из самых важных вещей, которые я узнал о работе с тех пор, как был ребенком. В детстве у вас складывается впечатление, что у каждого есть призвание, и все, что им нужно сделать, это выяснить, в чем оно заключается. Именно так это работает в фильмах и в обтекаемых биографиях, которыми кормят детей. Иногда это работает именно так в реальной жизни. Некоторые люди в детстве понимают, что делать, и просто делают это, как Моцарт. Но другие, такие как Ньютон, беспокойно переключаются с одного вида работы на другой. Возможно, оглядываясь назад, мы сможем определить одно из них как их призвание — мы можем пожелать, чтобы Ньютон тратил больше времени на математику и физику и меньше на алхимию и теологию, — но это иллюзия, вызванная предвзятостью. Не было никакого голоса, зовущего его, который он мог бы услышать.
Так что если у одних людей жизнь сходится быстро, то будут и другие, чья жизнь не сходится никогда. И для этих людей выяснение того, над чем работать, является не столько прелюдией к напряженной работе, сколько ее постоянной частью, как одно из множества одновременных уравнений. Для этих людей процесс, который я описал ранее, имеет третий компонент: наряду с измерением того, насколько усердно вы работаете и насколько хорошо вы справляетесь, вы должны подумать о том, следует ли вам продолжать работать в этой области или переключиться на другую. Если вы усердно работаете, но не получаете достаточно хороших результатов, вам следует сменить сферу деятельности. Это звучит просто, но на практике это очень сложно. Не стоит сдаваться в первый же день только потому, что вы много работаете и ничего не добились. Вы должны дать себе время, перед тем как уходить. Но сколько времени? И что делать, если работа, которая хорошо получалась, больше не получается? Тогда сколько времени вы себе дадите? [9]
Что вообще считать хорошими результатами? Это может быть достаточно сложно определить. Если вы исследуете область, в которой работали лишь немногие, вы можете даже и не знать, как выглядят хорошие результаты. История полна примеров людей, которые недооценили важность того, над чем работали.
Лучший индикатором того, стоит ли над чем то работать это то, находите ли вы это интересным. Такой индикатор может показаться чрезмерно субъективным, но, возможно, он является наиболее точным из тех, которые могут оказаться в вашем распоряжении. Именно вы лично занимаетесь этим делом. Поэтому кто лучше вас может судить о том, насколько важной эта работа является и что может лучше предсказать ее важность, чем то, насколько эта работа интересна лично вам?
Для того, чтобы этот индикатор сработал, вам нужно быть честным с самим собой. Действительно, это самое поразительное в вопросе усердной работы: как в каждом конкретном случае это зависит от честности перед самим собой.
Усердная работа — это не просто вкалывание по 11 часов в день. Это сложная динамическая система, которую нужно настраивать точно в каждой точке. Вы должны понимать суть реальной работы, ясно видеть, для какой работы вы лучше всего подходите, стремиться как можно ближе к ее истинной сути, точно выносить суждения в каждый момент про то, на что вы способны, и про то, как вы делайте это и уделяйте как можно больше часов каждый день, не ухудшая качества результата. Эти взаимопереплетения слишком сложны, чтобы можно было схитрить. Но если вы неизменно честны и дальновидны, он автоматически приобретет оптимальную форму, и вы станете настолько продуктивны, как немногие из людей.
Примечания
[1] В "Теории гениальности по автобусным билетам" я говорил, что три составляющие великой работы - это природные способности, решимость и интерес. Это формула предыдущего этапа; решимость и интерес порождают практику и усилия.
[2] Я имею в виду это в разрезе дней, а не часов. Часто можно добиться чего-то, не работая, в том смысле, что решение проблемы приходит к вам во время принятия душа или даже во сне, но только потому, что вы упорно работали над ним накануне.
Хорошо иногда ездить в отпуск, но когда я еду в отпуск, мне нравится узнавать новое. Мне бы не понравилось просто сидеть на пляже.
[3] То, чем дети занимаются в школе и что больше всего похоже на реальную жизнь, - это спорт. Конечно, потому что многие виды спорта возникли как игры, в которые играют в школах. Но, по крайней мере, в этой области дети делают то же самое, что и взрослые.
В средней американской школе у вас есть выбор: притворяться, что вы делаете что-то серьезное, или серьезно делать что-то притворное. Возможно, последний вариант ничуть не хуже.
[4] Знание того, над чем вы хотите работать, не означает, что вы сможете это сделать. Большинству людей приходится тратить много времени на работу над тем, над чем они не хотят, особенно в начале пути. Но если вы знаете, чем хотите заниматься, вы, по крайней мере, знаете, в каком направлении направить свою жизнь.
[5] Снижение временных рамок для интенсивной работы предполагает решение проблемы, связанной с тем, что после рождения детей у вас останется меньше времени на работу: переключитесь на более трудные задачи. По сути, я так и сделал, хотя и не намеренно.
[6] В некоторых культурах существует традиция перформативной тяжелой работы. Мне не нравится эта идея, потому что (а) она пародирует нечто важное и (б) заставляет людей изнурять себя неважными делами. Я не знаю достаточно, чтобы с уверенностью сказать, хорошо это или плохо, но мое предположение - плохо.
[7] Одна из причин, по которой люди так усердно работают над стартапами, заключается в том, что стартапы могут потерпеть неудачу, а когда они терпят неудачу, эта неудача, как правило, становится решающей и заметной.
[8] Это нормально - работать над чем-то, чтобы заработать много денег. Вам нужно как-то решить проблему денег, и нет ничего плохого в том, чтобы сделать это эффективно, пытаясь заработать много и сразу. Я полагаю, что это даже нормально - интересоваться деньгами ради них самих; все, что угодно, лишь бы это было в вашей лодке. Лишь бы вы осознавали свои мотивы. Главное, чего следует избегать, - это бессознательно позволить потребности в деньгах исказить ваши представления о том, какая работа кажется вам наиболее интересной.
[9] Многие люди сталкиваются с этим вопросом в меньшем масштабе, занимаясь отдельными проектами. Но легче признать и принять тупик в одном проекте, чем полностью отказаться от какого-то вида работы. Чем решительнее вы настроены, тем сложнее. Подобно жертве испанского гриппа, вы боретесь с собственной иммунной системой: Вместо того чтобы сдаться, вы говорите себе: "Я просто должен больше стараться". И кто может сказать, что вы не правы?