2000-01-02
Все те годы, когда я пытался стать знаменитым, мне казалось, что музыкальная индустрия - это гигантская таинственная машина.
Я подавал свою музыку на конкурсы, а машина выбирала всех остальных.
Я пытался связаться с рекорд-лейблами, но машина не пропускала меня дальше ворот.
Я отправлял свою музыку в СМИ, а машина заставляла ее исчезать.
Какая бессердечная машина! Казалось, что это сложная головоломка, которую я бы смог разгадать, если бы я был достаточно умен.
Но потом, в 20 лет, я получил работу внутри машины.
Теперь мне был предоставлен полный доступ. Со мной обращались как с инсайдером и приглашали на все мероприятия. Я общался с рок-звездами и их менеджерами. Я наблюдал за тем, как люди попадают сюда и как заключаются сделки.
Прозрение пришло всего через несколько недель работы.
Мне нужно было позвонить на крупный звукозаписывающий лейбл, чтобы получить копию нового альбома. Меня соединили со Стейси, которая занималась промоакциями в их нью-йоркском офисе. Она была очень дружелюбна, шутила по телефону, и мы решили встретиться за обедом. Это была кипучая 24-летняя девушка, которая очень любила музыку, имела степень по изучению средств массовой информации, получила эту работу в качестве стажера, немного поднялась по карьерной лестнице и теперь отвечала за продвижение.
И тут меня осенило:
Вся эта музыкальная индустрия - эта гигантская загадочная машина - вовсе не машина! Это просто люди!
Точнее, в основном это молодые люди, такие как Стейси, у которых много общего с нами, музыкантами, и они совершенно спокойны и доступны.
Так что это не бессердечие. Просто нам нужно понять, каково это - быть ими.
Как только я общался с ними как с людьми - узнавал их и предполагал, что они хотят сказать что-то хорошее, - машина начинала работать на меня.
